Анна Каренина

Год выхода: 1967
Страна производитель: СССР
Жанр: Драма
Длительность: 145 мин.
В ролях: Николай Гриценко, Василий Лановой, Юрий Яковлев, Борис Голдаев, Анастасия Вертинская, Татьяна Самойлова, Майя Плисецкая, Лидия Сухаревская, Елена Тяпкина, София Пилявская, Андрей Тутышкин, Василий Сахновский, Ия Саввина
Режиссёр: Александр Зархи

Рецензия на фильм «Анна Каренина», опубликованная в журнале «Советский экран» (1968)

Со странным чувством смотришь на огромный белый экран, на котором через минуту-две, когда актеры представятся зрителям по случаю премьеры, начнется «Анна Каренина». Неужели действительно «Анна Каренина»?.. Решились все-таки? А надо ли было? Молодая темноволосая актриса поклонилась зрительному залу. Ей предстоит заполнить собой, своей внутренней жизнью, или, по выражению Толстого, работой души, этот необъятный экран. Хватит ли духовных ресурсов?

А режиссер найдет ли экранное выражение мыслям и чувствам гениального писателя? Усердных сотрудников, эрудированных консультантов недостаточно, надо самому стать соавтором – не сценария (это легко), а романа. И переносить его на экран надо не только бережно, трепетно, но, что гораздо труднее, свободно, даже легко, именно легко, с артистической уверенностью в себе, как будто ты даже не соавтор, а автор кинотрагедии, – нельзя поддаться рабской робости. Кроме всего прочего, надо показать с экрана аристократов, а где их взять? Просто страшно подумать, каких упреков наслушается режиссер на этот счет от знатоков светского быта. А подробности, знаменитые толстовские подробности? Разве уследишь за всеми? Еще до премьеры один наблюдательный зритель увидел «материал», то есть черновики фильма, и огорченно заметил: в роли тренера-жокея сняли такого рослого мужчину, какого Вронский и не подпустил бы к скаковой лошади, – нельзя, жокей должен быть легким. Черт возьми, тоже существенно! Словом, хочется дружески сказать режиссеру: «Остановитесь, задача неразрешима!» Но поздно, на экран упал свет.

Перечитывая заново: Лев Толстой. «Анна Каренина»
Лев Толстой. «Война и мир». Главные герои и темы романа
Лев Толстой. Последние годы жизни
Идет обыкновенная, «низменная», как выражался автор романа, повседневность: неверный муж проснулся на неудобном диване с горьким чувством не столько вины, сколько стыда, и неприятным ощущением во рту после вчерашних излишеств; приезжает великосветская дама, его сестра, из Питера в Москву – на вокзале суета, игра будничных интересов. И вдруг в течение тривиальной действительности – с самоваром на вокзальном буфете, милой дамской болтовней в купе, привычными поцелуями и объятиями встречающихся – врывается трагедия. Ее предчувствие принесла музыка Родиона Щедрина – пока несколько зловещих раскатов. И вот истошный крик пожилой женщины – поезд задавил мужа.

И в те же мгновения в бытие главных героев романа вошла трагедия, но в облике прекрасного. Вронский увидел Анну, и она невольно обернулась.
Так фильм приобщается к роману. Есть все это у Толстого? Конечно, есть.

Но чтобы сразу же расстаться с геометрически точными параллелями и не искать на экране того, чего на нем нет, скажем вот о чем. Перечитайте хотя бы самые первые страницы книги – о том, как все смешалось в доме Облонских. Сравнительно простое для Толстого повествование, но и оно бесконечно сложно! Уже в описании будничного события сказывается небывалое умение писателя видеть, постигать людей. В самом деле, Толстой описывает сонно-сумеречное, просыпающееся сознание Стивы: в нем отблески, отражения вчерашнего ужина в ресторане, какие-то стеклянные поющие столы, пляшущие женщины, графинчики. Это в мозгу Стивы, еще не стряхнувшего похмелье, а вовне вот что: жена Долли заперлась в своих комнатах, дети бегают по дому как потерянные, повар ушел со двора и т.д.

Никто, ни один писатель, не описывал физическое и духовное состояние человека в их взаимопроникновении так полно; причем небывалая мера подробностей взята Толстым для того, чтобы понять мотивы человеческого поведения, постичь, откуда же счастье и несчастье людей, будь то сравнительно элементарный Стива или бесконечно сложные Анна и ее супруг. Все сложны, объясняет нам Толстой.

Экранизировать Толстого по-толстовски – значит перенести на экран все без исключения, именно без исключения – в том-то все и дело! – мотивы человеческих поступков, то есть повторить ту же полноту исследования духовно-физического бытия. Может быть, большой фильм понадобился бы при этом лишь на то, чтобы перенести на экран одну главу. Так еще никто Толстого не ставил и не ставит, но только в этом случае на экране ожило бы мышление Толстого, все его необыкновенные «сцепления» явного и скрытого. А сейчас, сегодня, мы смотрим фильм иного склада: режиссер Александр Зархи, артисты Татьяна Самойлова, Николай Гриценко, Юрий Яковлев и другие взволнованно рассказывают нам, что более всего близко им в Толстом. Давайте смотреть фильм дальше, помня об этом условии, иначе не надо было идти сегодня в кинотеатр.

Перед вами гордый и сильный человек, способный жить счастливо и нести счастье другим. Этот человек хочет быть самим собой – и только. Но это «только» многого требует, в нем начало трагедии. Жестокая механика жизни бьет этого человека, унижает, заставляет перейти от наступления к обороне, ощущать свою слабость – не тогда, когда он действительно слаб и подчиняется обыденщине, обходится компромиссами и даже не замечает их, то есть полуживет, полуспит, – тут все гладко! А вот когда человек этот решается выпрямиться, осуществить свою роль на земле, тогда-то и получает сполна за эти свои желания. В самом деле, против кого же восстает Толстой? Против цинизма Бетси Тверской, против ханжества Лидии Ивановны? Какая малость, хоть и она способна терзать. Нет, Толстой избрал себе противника покрупнее. Он обнажает глубоко скрытые противоречия жизни, всем могучим своим существом любя ее. Все на свете он любит: прекрасную женщину, и звон косы, и нервную Фру-Фру, и старую барскую охоту, и мучения художника Михайлова, и пот на рубашке пахаря, и гусарскую повадку, и цыганскую песню – все ему внятно, все заряжено красотой, как электричеством. Толстой ополчается на то, что разлучает человека с естественностью, красотой, добром.

Татьяна Самойлова вступает в трагедию человеком с «гордой и веселой головой». «Ищущая и дающая счастье», – вспоминает ее Вронский. «Раздающим счастье» запомнил Левин лицо на портрете, написанном художником Михайловым. Экранный портрет Анны проработан до тонкости молодым оператором Л. Калашниковым. Он отлично помог режиссеру и актрисе: едва ли мы забудем ее ослепительное появление в ложе оперы в сиянии белизны или ошеломляюще светлую Анну в эпизоде, где Вронский оставляет ее в одиночестве. Дело не в том, что оператор умеет снимать «покрасивее», – кто теперь этого не умеет! Он умеет делать свет и цвет образными – вот это пока доступно немногим операторам. Может быть, он вместе с художниками А. Борисовым и Ю. Кладненко сделал фильм слишком нарядным? Залюбовались, так сказать, красотами быта? Не могу сделать такой упрек. Для раскрытия образной сути «Анны Карениной» просто необходимо увидеть бытие полным радости во всем. Все это – мир Анны Карениной, она его часть.

В прекрасное то и дело врывается ужасное. Толстой часто прибегает к этому слову, когда пишет об Анне: ужасное. Такой видит Кити Анну в ту минуту, когда Вронский танцует с нею: «Было что-то ужасное и жестокое в ее прелести».

И сама Анна ощущает: «Что-то ужасное есть в этом после всего, что было». Это сказано о самом решительном повороте в ее судьбе, когда Вронский вернулся после всех решений и клятв. Режиссер, актриса, оператор ищут сочетание счастья и ужаса в самых напряженных эпизодах. Превосходен эпизод, где Анна обжигает своим трагизмом успокоившуюся, благополучную Кити (А. Вертинская). Здесь авторы сценария верны если не букве, то духу романа. Есть что-то неописуемо дерзкое, «ужасное» в вызове, брошенном Анной доброй Кити. И это сыграно Татьяной Самойловой с ощущением ужасной силы ее прекрасной и несчастной героини. И вот муки обиды, одиночества, грозящей гибели искажают счастливую натуру Анны. Все же, решив умереть, она нежно прощается со спящим Вронским долгим поцелуем. Она уходит потому, что не считает возможным жить без счастья... Это отказ от жизни во имя полноты жизни. Ощущением силы, а не поражения пронизан финал, и режиссер вместе с оператором неслучайно отказались здесь от сумеречного освещения, подсказываемого книгой. Они выбрали дневной свет, и мы в последний раз видим лицо Анны, выражающее почти спокойную решимость.

Роман никого не сделал пессимистом, и фильм оставляет светлое чувство. Таково коренное свойство трагедии: она рождает не меланхолию, а гордость за человека. Счастье не досталось Анне, но, если все-таки есть Анна, если есть творчество Толстого, не мирящееся ни с какими компромиссами, тогда остается возможность счастья. Когда приближается развязка на станции Обираловка, нельзя не вспомнить, как часто думал о самоубийстве сам Толстой. Да и его «почти двойник» в романе Константин Левин приходит к мыслям о самоубийстве на тех страницах книги, которые следуют за самоубийством Анны. Можно подумать: автор послал любимую героиню на смерть вместо себя – таково уж право художника и его драма. Михаил Светлов возмущался в известном стихотворении жестокостью Толстого, обрекшего Анну на гибель, но возмущался, конечно, горько-шутливо, потому что знал: трагедия в искусстве побеждает трагедию в действительности.

Видео-архив в категории Фильм-драма смотреть онлайн Анна Каренина 1967 в кинотеатре ОНЛАЙН КИНОТЕАТР КИНО-ФИЛЬМ.ОНЛАЙН бесплатно без регистрации и без смс

Peклaма