ХУДОЖЕСТВЕННЫЕ ФИЛЬМЫ

Мимино

Год выхода: 1977 Страна производитель: СССР Жанр: Комедия Длительность: 91 мин.
В ролях: Вахтанг Кикабидзе, Фрунзик Мкртчян, Евгений Леонов, Елена Проклова
Режиссёр: Георгий Данелия
Статья Неи и Андрея Зорких «Заметки о режиссере», опубликованная в сборнике «Георгий Данелия»:

«Мимино» – не расскажи эту историю Данелия – легко можно перевести в весьма шаблонный «нравоучительный» фильм. Провинциальный летчик (спортсмен, актер), мечтающий о карьере и столичном размахе. Осуществление мечты (сборная страны, столичный театр). <...> Испытанная схема преодолена авторами «Мимино» изначально, в самом истоке замысла. Фильм не о том, как делать карьеру. И не о том, что ее вовсе и не нужно делать. Он не о выдвижении и продвижении. Фильм о том, как не потерять самого себя, остаться самим собой.

Можно сказать так: во второй половине 70-х годов Георгию Данелии понадобилось снять фильм, размышляющий о месте человека в жизни, о родной ему земле, о суетном и прочном, основательном. О Родине – том уголке земли, где ты живешь и который ты можешь потерять, порой даже не переселяясь в другой город… <...>

Звонок Валико из заграничного аэропорта в Телави, вся драматургия телефонного разговора с незнакомым собеседником – ключ к пониманию фильма.

Случалось вам видеть когда-нибудь Сокола, перевозящего по воздуху баранов? Сокола в стареньком кителе за штурвалом маленького вертолета? Сокола, транспортирующего мешки с мукой, коробки с куриными яйцами и фильмами? Словом, Сокола -транспортника, Сокола – трудягу «малой авиации», обслуживающей горные деревушки Верхней Тушетии.

Понятно, это не символ, не аллегория, а только прозвище да позывные вертолетчика – героя фильма «Мимино». И все же современный, так сказать, процветающий Сокол рисуется иным. Вот в белоснежном отутюженном кителе, сопровождаемый эскортом прелестных стюардесс, он шествует по бетонированной дорожке к своему сверхзвуковому лайнеру. Вот дерзко и радостно пересекает трансконтинентальные пространства, смотрит увлекательную телепередачу в Брюсселе, звонит из Нью-Дели в родной и зеленый Телави, приобретает игрушечного крокодила в Нью-Йорке. Словом, парит и живет.

Собственно, и то и другое случается в жизни Мимино. Да, это он скромный трудяга-вертолетчик, а потом по счастливому стечению обстоятельств – респектабельный шкипер воздушного корабля, курсирующего над всей планетой. Так что же лучше, удачливее, солиднее? И <...> с какой это стати, едва вкусив пьянящего ветра странствий, киногерой бросает белоснежный лайнер и трансконтинентальную трассу, чтобы вернуться в горы – к старенькому вертолету, к баранам, к будничным полетам, в затерянные горные деревушки? Чудак? Нет, нет. Мы как-то незаметно привыкли списывать на счет чудаков поступки ясные, нормальные, естественные…

«Мы с Токаревой написали сценарий про деревенскую девчонку, влюбленную в летчика, который сочиняет стихи и играет на трубе. После «Афони» мне хотелось снять что-то простенькое и светлое. Сценарий приняли. И мы запустились в производство. Но <...> когда <...> уже <...> начался подготовительный период <...>, ко мне в гости пришел писатель Максуд Ибрагимбеков. <...> Я рассказывал ему сюжет будущего фильма. Когда дошел до середины, Максуд спросил:
– Прости, а помнишь, ты рассказывал про вертолетчика, который запирает вертолет на замок? По-моему, эта история намного интереснее.
Максуд ушел. А я <...> понял, что фильм про девочку и трубача снимать уже не смогу. «Но что делать? Съемки через месяц, а сценария нет!» <...>
А к утру решил: «Была не была!» Позвонил в Тбилиси Резо и сказал:
– Ты мне нужен. Приезжай!»
Георгий Данелия. Из книги «Безбилетный пассажир: «байки» кинорежиссера»
Нет, не понять ни Мимино, ни фильма, ни, верно, самого Георгия Данелию, если приложить к этому сюжету мерки меркантильные, соображения, так сказать, «здравые», измерения человеческой высоты рублем, карьерой, вещным благополучием.

Надо взглянуть на положение вещей с высоты зеленых гор, над которыми трудолюбиво кружит Мимино. Надо видеть мальчишек, мчащихся к нему навстречу, зайти в сельский дом, заглянуть в глаза старика, девушки, ребенка… <...> Надо понять этот уголок родной земли. Ощутить его Родиной. <...>

Надо познать цену простых вещей. Разобраться в тысяче простых вещей. Ну хотя бы понять, почему нарядная люстра, будь она трижды венецианской, – жалкое бутылочное стекло рядом с автомобильной покрышкой, подаренной другу от чистого сердца: «Возьми, продай, купи себе поесть, ведь у тебя нет денег…»

Надо иметь сердце. Надо увидеть Мимино в родных горах, увидеть Сокола в высоком деревенском небе. Увидеть саму деревеньку – с такой пронзительной узнаваемостью близких, родных людей, их жизни, быта. <...> И ты сам здесь всем близок, понятен, необходим.

«На следующий день из монтажной я позвонил министру.
– <...> И тот эпизод, где у тебя летчик с Израилем разговаривает, тоже надо выкинуть! <...>
Я завопил, что без эпизода «Разговор с Тель-Авивом» фильм теряет всякий смысл, что этот эпизод я своими руками выкидывать не буду! Я ухожу с картины, а они пусть что хотят вставляют, что хотят вырезают, только пусть уберут мою фамилию из титров! <...>
С утра пораньше отправился в Госкино. Приехал очень рано. <...> Дождался, когда подъехал лимузин министра. <...>
– Филипп Тимофеевич, <...> если бы не фестиваль, вырезали бы этот эпизод?
Он посмотрел на меня, прищурился и спросил:
– Данелия, скажи честно, ты – еврей? Останется между нами. Слово.
– Да нет вроде.
– А чего тогда ты так держишься за этот Тель-Авив?
– Хорошая сцена, трогательная, смешная.
– Пойми, не то сейчас международное положение.
– А если так: на фестивале, для международного положения, покажем без этого разговора, а в прокат, для своих граждан, выпустим с ним.
– А говоришь, что не еврей.
– Ну хорошо, еврей я, еврей! Так как?
– Ну ладно. <...> Чтобы к фестивалю копия была готова!»
Георгий Данелия. Из книги «Безбилетный пассажир: «байки» кинорежиссера»
Надо прожить хотя бы несколько дней в гостиничном номере вместе с Мимино и Рубиком Хачикяном, грузином и армянином, случайно повстречавшимися в Москве. Прислушаться к их неторопливым беседам и пылким ссорам, побыть с ними на пиру и в беде. Надо понять их – шофера и вертолетчика, знающих цену простым и прямым дорогам, семьям, близким, истинным друзьям, лобио и долме, Дилижану и Телави…
Незадолго перед премьерой мы спросили у режиссера: «О чем ваша новая картина?»

– Фильм для меня никогда не укладывается в формулировку «о чем». Я узнаю об этом позже, вычитываю у критиков и говорю себе: «Ага, братец, так вот о чем, оказывается, ты снял фильм». По-моему, сказать об этом так же трудно, как сказать, о чем тот или иной человек. Так вот, мой новый герой – вертолетчик, который из самой глубинки переходит работать на международные авиалинии. Все чудесно. Отличная работа. Москва, прекрасное положение… Но вдруг он осознает, что живет неправильно. Кажется, достиг всего. <...> Но, как магнит, его тянет к себе маленькая родная деревушка, сельский аэродром, вертолет, на котором возил он баранов и всякую всячину… О чем это? Может быть, о человеке, который не успокоился, сумел вернуться к самому себе? Может быть, о чувстве Родины, об этом очень конкретном осязаемом уголке родной земли? Мне хотелось снять сказку, вернее, полусказку… Я вообще никогда не пытался изображать «жизнь как она есть». Старался отбирать то, что мне надо. Есть простая формула восприятия киноискусства: увидев настоящий фильм, я беру с экрана кусок жизни, согретый земным теплом, умом, сердечностью, волнением авторов, их прекрасным мастерством, беру как духовную ценность, как нечто новое и необходимое мне в жизни. В фильме «Мимино» эта формула выражена и осуществлена полностью.

«У вертолетчика Валико Мизандари (Мимино) был пес по имени Зарбазан. («Зарбазан» по-грузински «пушка».) Зарбазана привезла из Москвы дрессировщица. Это была маленькая собачка. Звали ее Чапа. Славная собачка, но я был недоволен. По Чапе видно было, что она ухоженная и домашняя.
А пес Мимино должен был быть потомственной дворняжкой. Встретил я его, когда открылся перевал и мы на рассвете ехали в аэропорт. Он неторопливо трусил по улице. Невысокий, вернее, маленький, лохматый, одно ухо торчит вертикально, второе – болтается. Бородка в колючках, походка независимая. Настоящий Зарбазан! Кино есть кино.
Тут же решили: «Сейчас некогда! С хозяином объяснимся потом». Забрали пса – и увезли. А когда вернулись, выяснили, что хозяина у Зарбазана нет и никогда не было. Он с детства жил вольной жизнью. Питался в ресторане при гостинице и в хинкальной на площади Ленина. Зарбазана мы все полюбили: он был понятливый, веселый и, несмотря на солидный возраст, любил играть в футбол. Когда после съемки механики гоняли мяч, Зарбазан принимал в этом активное участие – подпрыгивал и ударял мяч носом. Иногда его даже в ворота ставили.
Когда возвращались в Москву, Зарбазана взяли с собой (он нужен нам был для съемки в декорации деревенской школы). Поселился он у директора фильма Валеры Гандрабуры. Валера и его жена обожали Зарбазана и баловали его. Жена работала в хорошем месте и кормила пса шоколадом и черной икрой. К теплой постели и деликатесам Зарбазан был не приучен. И недолго протянул. Похоронили мы его на территории «Мосфильма» (ночью, чтобы никто не видел) в яблоневом саду, который посадил Александр Довженко».
Георгий Данелия. Из книги «Тостуемый пьет до дна»

Видео-архив в категории Фильм-приключение смотреть онлайн Мимино 1977 в кинотеатре ОНЛАЙН КИНОТЕАТР КИНО-ФИЛЬМ.ОНЛАЙН бесплатно без регистрации и без смс

Peклaма